Врата Су'тут. Книга 1 (СИ) - Страница 100

100

Джелийка несколько мгновений сдерживала готовые вновь хлынуть слезы, ведя внутреннюю борьбу.

"Я сильная, - мысленно твердила она себе, - Я не буду больше плакать".

- Нужно начинать. - Выдавила девушка. - Я смогу разобраться с записями деда.

- Хорошо, Хай.

- С кого начнем?

- Я думаю. - После небольшой заминки ответил Эверстен. - Тебе сначала надо разобраться с тем, что мы имеем. От этого будут зависеть наши действия.

- Ты прав. - Хайнерни серьезно кивнула.

Телохранитель спустился в низ, и вернулся чуть погодя, держа в руках ветхие листки.

Джелийка осторожно взяла их и начала просматривать. Первым в стопке лежал список ингредиентов. Это оказалась старая опись какой-то лаборатории. Читать специфические названия Хайнерни не могла, а вот описания давались лучше. По мере чтения, на ее лице появлялось удивление.

- Что такое? - Заметив это, спросил Эверстен.

- У нас есть почти все ингредиенты. - Оторвавшись, ответила джелийка.

- Зная твоего деда, можно в этом не сомневаться. - Грустно улыбнулся телохранитель. - Точно всего хватает?

Хайнерни пробежала по списку глазами, потом взяла опись уже современную, сделанную Ольгоном и, сравнив, отрицательно покачала головой.

- Не хватает пяти наименований. Неужели дед не нашел?

- Вряд ли. - Усмехнулся Эверстен. - Скорее всего, он использовал их сам. Он же обещал устроить Келеано пышные похороны.

- Надо разбираться. - Задумчиво пробормотала Хайнерни, присаживаясь на край кровати.

Она выписала недостающие ингредиенты на отдельный листок и начала разбирать бумаги дальше. Следом за описью шла подробная инструкция о том, как вышеуказанные ингредиенты нужно готовить. Возле некоторых названий были пометки Ольгона с его комментариями. Все-таки за пятьсот лет многое изменилось, поэтому лекарь хранителя попытался совсем уж древние способы перевести на современный лад. Хайнерни не стала пока обращать на это внимание, быстро пролистав все описания. Далее шел список проклятий. На этот раз никаких пометок рядом не было. Хайнерни удивляло, почему же дед, владея таольским, не стал ничего переводить. Наверное, он опасался, что эти записки могут попасть не в те руки. Стало быть, и ей придется придерживаться такой же позиции. Перечень проклятий насчитывал всего десяток наименований. Мало. Но, если учесть, что никто из ныне живущих малефиков не сможет снять ни одно из них, то получался вполне приличный арсенал. Читала названия Хайнерни с трудом. Приходилось постоянно обращаться к небольшому словарику, составленному Ольгоном, чтобы найти нужное слово. Из десяти полностью перевести удалось лишь семь: костяное проклятие, костяной зуд, тень разума, хор предков, глаза нетопыря, запах смерти и пожар души. Три остальных переводились лишь частично, что не давало ясности о способе их действия: какая-то гниль, непонятное раздвоение и усталость чего-то. Что ж, для начала хватит и семи. Хайнерни внимательно читала описания всех указанных проклятий и у нее по спине пробегали мурашки. Костяное проклятие день ото дня делало кости хрупкими, что приводило к их разрушению и, соответственно, к смерти. Костяной зуд сводил несчастного с ума от усиливающейся с каждым днем чесотки, которую невозможно утолить. Тень разума медленно уничтожала сущность жертвы, сжигая личность, как сухую траву. Хор предков сводил с ума постоянными голосами в голове. Причем с каждым днем они звучали все громче и настойчивее. Глаза нетопыря ослепляли жертву. Сначала появлялась боязнь яркого солнечного света, затем, уровень раздражающей яркости уменьшался. Любой свет причинял невыносимую боль. В конце концов, даже плотно закрытые веки не могли обеспечить нужного затемнения, и несчастный умирал от усиливающейся боли. Запах смерти поражал обоняние. Все на вкус и запах поначалу отдавало тленом, а потом и вовсе казалось, будто ешь тухлую мертвечину. Пожар души создавал ощущение постоянно повышающейся температуры тела. Жертва искала любые способы, чтобы себя охладить. В результате безумие и смерть. Хайнерни даже усмехнулась, представив проклятого, безуспешно пытающегося есть снег. Правда, веселье быстро улетучилось. Восьмое проклятие, названное гнилью, было до безобразия простым. Оно медленно начинало разлагать внутренности организма, что убивало его довольно мучительно, но быстро. Раздвоение, девятое проклятие, поражало личность. Судя по описанию, сущность у проклятого начинала двоиться. Несчастный сходил с ума, когда понимал, что он уже не один, а его несколько десятков. Причем каждый самостоятельный, со своими желаниями и стремлениями. Здесь была пометка автора, что проклятие может не подействовать на жрецов и служителей Аксеи. Кто такая эта Аксея, Хайнерни не знала, но невольно прониклась уважением к этой, судя по всему, богине, раз та могла уберечь своих верующих от этого ужаса. Последнее проклятие - усталость. Непонятно, почему оно было так названо. Описание гласило, что со временем проклятый при дыхании начинал испытывать боль. Сначала боль была слабой и появлялась после каждого, например, сотого вдоха, потом боль усиливалась, а периодичность учащалась. И так до тех пор, пока бедняга не умрет. Жуть.

Интересно, что прочитав все заметки, Хайнерни не нашла ни строчки о том, как же эти проклятия снимаются. Видимо их создатель не интересовался такими мелочами. Далее шло подробное описание того, что же требуется для создания проклятий. Проведя короткую ревизию имеющихся ингредиентов и сравнив со списками необходимого, Хайнерни смогла установить, какие проклятия создал дед, перед гибелью. Костяной зуд, костяное проклятие и пожар души. Пожар души был подчеркнут Ольгоном, как Великое проклятие. Это значило, что оно изменяло ауру человека, лишая его надежды на избавление. Хайнерни призадумалась.

100